Все сюжеты давно придуманы, классифицированы и перенумерованы, и ничего кардинально нового придумать невозможно. В очередной раз убедилась в этом, посмотрев спектакль «Коляда-театра» по пьесе Теннесси Уильямса «Стеклянный зверинец». До этого я как раз прочла в Свердловской библиотеке для незрячих лекцию о «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях», и вот во время просмотра мне бросилось в глаза, насколько хорошо сюжет «Стеклянного зверинца» ложится на канву «Сказки о мертвой царевне».
Главные героини сказки – царевна и царица, расцветающая юная девушка и зрелая женщина, которая вроде бы должна выполнять по отношению к падчерице материнские функции, но вместо этого конкурирует с ней как с соперницей, отказываясь принять свой возраст и подобающую ему роль. Царица поглощена только собой. Подобно Нарциссу из древнегреческого мифа, она не видит ничего и никого, кроме собственного отражения. Такова и Аманда Уинкфилд. Недаром в юности она была так очарована нарциссами, что собирала их целыми охапками и наполняла ими весь дом. Аманда влюблена в свое прошлое – вернее, в то, какой она была в этом прошлом, – и отказывается признавать, что с тех пор что-то изменилось. Она продолжает вести себя как восторженная юная девушка, добывает из старого чемодана свое девичье платье и называет дочь сестренкой, как бы подчеркивая, что разница в возрасте между ними не так уж велика. Как и царице из сказки, Аманде требуются постоянные подтверждения, что она на свете «всех милее, всех румяней и белее», а волшебным зеркальцем ей служит собственная дочь. Болезненно застенчивая Лаура является фоном, на котором выигрышно смотрится юная Аманда из прошлого, обворожительная, остроумная и популярная. Аманда постоянно сравнивает себя с дочерью, и, разумеется, сравнение никогда не бывает в пользу Лауры. Под видом заботы Аманда засовывает Лауре в лиф «веселых обманщиц» и сообщает, что у дочери плоская грудь, отказывая ей в главном телесном атрибуте женственности. Так злая королева подсовывает Белоснежке гребень и шнурки для корсета, якобы призванные подчеркнуть красоту девушки, а на самом деле – отравить и задушить.
В отличие от сказочной королевы, у Аманды нет цели убить или даже унизить дочь. То, что разыгрывается между ними, разыгрывается бессознательно. На сознательном уровне Аманда искренне верит, что желает дочери только добра. Правда, добро это должно отвечать запросам Аманды, а не желаниям самой Лауры. Аманду занимают лишь собственные горести и несбывшиеся надежды; чувства и чаяния детей ей неинтересны. Она хочет, чтобы дети соответствовали ее представлениям о том, что должно, даже если для этого им придется пожертвовать собственными мечтами, а значит, собственной душой и индивидуальностью. Вместо матери, готовой поддерживать детей в их развитии, Аманда становится мачехой, чье присутствие удушает, отравляет и не дает раскрыться их индивидуальности.
«Сказка о мертвой царевне» – это история о соперничестве. Но Лаура даже не пытается соперничать с матерью. Стандарты Аманды настолько высоки, что достичь их заведомо нельзя – можно даже не пытаться. Лауре никогда не сравняться с матерью ни внешней привлекательностью, ни умом и красноречием. По крайней мере, именно это внушает ей мать и в это же верит сама Лаура. В отличие от злой царицы, Аманда не убивает дочь буквально, зато не дает ей раскрыться как женщине. Взросление Лауры означало бы старость Аманды, а Аманда хочет быть вечно юной. И вот Лаура остается вечной девочкой, не способной ни на агрессию, ни на сексуальность. Соответствовать материнским представлениям об успешности значило бы отказаться от себя, от собственного своеобразия, превратиться в единорога с отломленным рогом. Поэтому Лаура предпочитает не делать ничего – замереть, застыть, укрыться в мире собственных фантазий, таких же хрупких и переливчатых, как ее стеклянные зверюшки. Лаура – мертвая царевна в хрустальном гробу. Со стороны она кажется живой, но на самом деле недвижима и бездыханна. «Оказаться заколоченным в гробу – на это ведь большого ума не надо, – говорит брат Лауры, Том. – Но, черт меня побери, если я слышал, чтобы кто-нибудь выбрался оттуда».
В сказке стеклянный гроб разбивает королевич Елисей. В пьесе «королевич» тоже разбивает стекло – маленькую фигурку единорога. Однако этот королевич так же нарциссичен, как царица-мачеха. Он не способен говорить с солнцем, месяцем и ветром – не способен войти в контакт с собственными внутренними силами. Он может лишь стремиться к внешней успешности и искать постоянных подтверждений, что он на свете всех милее. Поэтому он не в состоянии пробудить мертвую царевну и освободить ее из стеклянного гроба. Он может лишь разбить этот гроб – кокон мечтаний и иллюзий, защищавший Лауру от болезненного столкновения с реальной жизнью.
В каком-то смысле все персонажи пьесы заколочены в стеклянном гробу: они кажутся живыми, но их по рукам и ногам сковывают общественные условности и представления об успехе. Вырваться на волю удается лишь Тому, однако ценой его свободы оказывается вечное чувство вины за то, что не смог (да и никто бы на его месте не смог) спасти тонущую сестру и отказался тонуть вместе с ней.
В завершение приведу слова самого Теннесси Уильямса, который как нельзя более кратко и емко описал суть характеров Аманды и Лауры: «Не сумев установить контакт с действительностью, Аманда тем сильнее держится иллюзий. Положение Лауры гораздо серьезнее. <……> в конце концов она сама становится похожей на стеклянную фигурку в своей коллекции и не может из-за чрезмерной хрупкости покинуть полку».
