«Рапунцель» – немецкая сказка о заточенной в башне красавице, спускающей в окошко свои прекрасные золотистые волосы. Сказка об одной из главных задач в жизни женщины – об отделении от матери и обретении собственной жизни.
Итак, у одной пары долгое время не было детей. И вот наконец жена забеременела. Как всякую беременную женщину, ее посещали странные причуды: ей захотелось отведать зеленых салатных листьев сорта «рапунцель», растущих в саду ее соседки-ведьмы. Хотя сад был окружен высокой стеной и вход туда был строго запрещен, любящий муж не побоялся ведьмы и раздобыл для жены сочного рапунцеля. Вскоре жене вновь захотелось отведать чудесного салата, и муж снова пробрался в сад. Но на этот раз ведьма застигла его на месте преступления и согласилась отпустить, только если он отдаст ей своего будущего ребенка. Муж согласился, и когда его жена родила девочку, малышку сразу отдали ведьме. Та назвала ее Рапунцель, в честь злополучного салата. А когда девочке исполнилось двенадцать, заточила ее в башне, где не было дверей, только окошко под самой крышей. Рапунцель не могла выйти наружу, и никто не мог проникнуть к ней в башню. Когда же сама ведьма хотела попасть внутрь, то подходила к башне и звала приемную дочь по имени. Рапунцель спускала в окно свои прекрасные длинные волосы, и ведьма взбиралась по ним, как по веревке.
Отто Ранк считает, что и родные, и приемные родители символизируют в сказках разные аспекты одной и той же родительской пары. Предположим, что это так. Тогда получается, что до рождения ребенка в сказке существует одна пара – муж и жена. После рождения ребенка тоже остается только одна пара, но уже другая – мать и дочь. Это частая история: мать настолько поглощена ребенком, что забывает о своей роли жены и возлюбленной, а мужчина оказывается слишком инфантилен, чтобы взять на себя роль отца. Он хочет быть для своей женщины единственным, как когда-то был единственным для своей мамы, хочет быть не мужем, а сыном, и не может принять появление в паре третьего. Мужчина чувствует себя брошенным и вытесненным. Ему нет места в паре мать – дитя, и он либо уходит из семьи, либо остается, но не играет в ней особой роли, ища утешения в работе, алкоголе или связях на стороне.
Отношения между матерью и ребенком воспеты и окружены ореолом чуть ли не святости, но отношения, в которых мать и ребенок замыкаются друг на друге, нездоровы. Они не дают развиваться ребенку, да и сама мать застревает в развитии. Она растворяется в этих отношениях, для нее нет ни смысла, ни жизни вне роли матери. Ей невыносимо страшно отпустить ребенка, дать ему повзрослеть и позволить жить отдельной самостоятельной жизнью, ведь тогда она перестанет быть матерью, а никем другим она себя не воспринимает. То есть перестать быть матерью для нее – значит перестать быть вообще.
Ведьма – это собственница. У нее есть прекрасный сад, но он огорожен стеной, и никому не позволено в него заходить. Свои растения она растит для себя одной. Но растения – это растения, им все равно. Ребенок – другое дело. Маленькую девочку фактически выменивают на салат и называют в честь салата. То есть приравнивают к растению, к овощу, чему-то неодушевленному – в сущности, к вещи, служащей источником удовольствия. Смысл существования Рапунцель – приносить радость приемной матери. На собственные желания она права не имеет.
В Диснеевском мультфильме сюжет отличается от оригинального, но есть в нем несколько интересных находок. Родная мать Рапунцель съедает не салатные листья, а волшебный цветок, дарующий молодость. Чудесная сила цветка переходит к Рапунцель, и злая ведьма выкрадывает ее и делает своей приемной дочерью, а по сути – пленницей, чтобы каждый день прикасаться к ее волосам и оставаться вечно молодой. Мощный и удачный образ. Оставаясь вечной матерью, не давая дочери повзрослеть, женщина и сама как бы сохраняет свою молодость, искусственно консервируется в ней и отказывается идти дальше в своем развитии – отказывается признать, что ей пришла пора перейти на следующую стадию жизни.
Прекрасные золотые волосы Рапунцель – тоже интересный символ. Длинные волосы – атрибут женственности. Во многих произведениях герой влюбляется в героиню, увидев, как она расчесывает свои прекрасные длинные волосы. Король Марк пожелал сделать Изольду своей женой, увидев один-единственный золотой волос с ее головы. Женские волосы – это символ женственности, красоты, а еще – жизненной силы. В одной сказке золотые волосы убитой красавицы прорастают сквозь землю и становятся тростником, чтобы затем стать флейтой и сообщить людям имя убийцы. Но волосы Рапунцель сведены до чего-то приземленного и функционального – с их помощью ведьма взбирается на башню. То, что должно было привлечь мужчину, служит связью между матерью и дочерью – этакой противоестественной пуповиной. Мать как бы подменяет собой потенциального жениха – она настолько заполняет собой жизнь дочери, что в ней не остается места для будущего мужа. Точно так же, как в свое время не осталось места для отца.
Ведьма заточает Рапунцель в башню, когда той исполняется двенадцать. Двенадцать лет – начало подросткового периода и пробуждения сексуальности, а значит и первый шаг на пути к взрослению. Но ведьма не хочет, чтобы Рапунцель совершила этот шаг, и навеки запирает ее в башне детства и бесполости.
Братья Гримм не рассказывают нам, чем занимается Рапунцель, сидя в башне. В песне группы «Мельница» она прядет шерсть. В Диснеевском мультфильме у нее гораздо больше занятий: она наводит в башне идеальный порядок, готовит, читает, рисует, мастерит горшки и свечи. У нее множество интеллектуальных и даже творческих занятий, но занимается она ими не из подлинного желания, а по необходимости или даже от безысходности. Есть истинное творчество – то, что в психоанализе называют сублимацией. А есть компенсация, когда энергию невозможно направить в естественное русло, и ее направляют в творчество, учебу или работу. Рапунцель в мультфильме хочется свободы. Хочется бегать по лугам, смотреть на разноцветные фонарики и встречаться с мальчиками. Но она вынуждена сидеть в башне, потому что иначе она «неблагодарная дочь». И вообще, «маме видней». Мама лучше знает, что нужно дочке для счастья. Звучит нелепо – как один человек может знать, в чем счастье другого? Но многие матери искренне считают, что им действительно видней. В сущности же они заботятся не о счастье дочери, а о своем собственном – о том, чтобы удержать дочь подле себя. Счастье довольно сомнительное, ведь ради него и мать, и дочь должны отказаться от собственной жизни и посвятить себя служению друг другу. Мать, как и дочь, могла бы обрести радость собственной жизни, любви и творчества. Но она предпочитает оставаться вечной матерью, а для этого надо, чтобы дочь оставалась вечной дочерью, вечной девочкой.
Допустить присутствие мужчины в жизни дочери невозможно. Мужчина – это конкурент. Поэтому когда в жизни Рапунцель появляется принц, ведьма сбрасывает его с башни. Он падает лицом в колючий кустарник, и шипы выкалывают ему глаза – больше он не видит красоту Рапунцель. В жизни все происходит менее драматично. Обычно не приходится никого ослеплять и даже открыто прогонять. В глубине души дочери кажется, что отделиться от матери – значит убить ее. Отчасти это правда: когда дочь становится самостоятельной, мать перестает быть матерью ребенка – она умирает как мать и становится просто самоценной взрослой женщиной. Но в бессознательных фантазиях дочери это реальная смерть. Поэтому ей легче отказаться от собственной жизни и собственного счастья, чем покинуть маму и тем самым убить ее. Вот только оставаясь «хорошей дочерью», она лишает и себя, и мать шанса на собственную жизнь. В результате – созависимость, тяжкие цепи, сковывающие обеих. Цепи эти имеют мало отношения к настоящей любви, хотя обычно и носят ее имя. В настоящей любви два свободных человека существуют отдельно. У них есть своя жизнь и свои интересы, и часть этой жизни они посвящают друг другу – потому что им хорошо и интересно вместе, а не потому что «так положено» и это «их долг».
Ведьма не может простить Рапунцель ее любви к принцу – не может вынести, что в жизни дочери появился кто-то другой. Она прогоняет беременную девушку, но сначала остригает ей волосы – перерезает пуповину и обрубает всяческую связь с ней. Ведьма уверена, что это наказание. Но на самом деле Рапунцель обретает свободу. Она оказывается совершенно одна с двумя близнецами на руках, но она выживает. Матери и дочери только казалось, что они не могут жить друг без друга. На самом деле Рапунцель способна выжить. В каком-то смысле ей повезло: сепарироваться от жестоких родителей легче, чем от «идеальных». Кажется, уйти от заботливой мамы – верх неблагодарности, а никому не хочется чувствовать себя неблагодарным. Жестокость ведьмы дает Рапунцель необходимый толчок. Отделившись физически, она отделяется и эмоционально. Именно это эмоциональное отделение позволяет ей вновь встретить принца, а ему – вновь прозреть для ее красоты.
Что было дальше с ведьмой, мы не знаем. Связь между ней и Рапунцель оказалась порвана навеки. К счастью, в жизни все опять же менее драматично. Не обязательно рвать отношения, чтобы стать отдельными. На самом деле порвать отношения и вовсе не общаться с матерью – не значит стать от нее свободной. Внутренняя материнская фигура продолжает жить в психике и транслировать все те же запреты, что транслировала реальная мать. Подчас внутренняя мать может быть даже суровее и деспотичнее матери настоящей. Стать отдельной – значит чувствовать себя в праве быть не такой, как хочется маме. Не «на зло» – это та же зависимость, только перевернутая с ног на голову. Не вопреки, а просто потому, что так хочется.
