Как и в любом другом, в мифе об Эросе и Психее скрыто больше, чем просто определенная очередность событий. Взять, например, эпизод, где Психея, живущая в райском дворце с мужем — богом любви, но не знающая кто ее муж на самом деле, имеет все, что пожелает, но все же нарушает обещание, данное Эросу, не смотреть на него и «проливает свет». Капля воска падает на Эроса, он просыпается и покидает ее. О чем это? Какие мысли лично у вас это вызывает?
Самое интересное, что каждый видит то, что близко его психике в данный момент и абсолютно все варианты будут правдой. В этом и есть многогранность и наполненность мифов. Кто-то осудит Психею и начнёт ее критиковать: «С жиру бесилась. Зря она так!». Кто-то возмутится: «С какой стати ей диктуют условия?! Женщина имеет право знать». Кто-то почувствует стыд и страх: «Я бы не осмелилась, сказали же, что нельзя». А кто-то почувствует нечто смутное — «иначе быть не могло, ведь рай не может длится вечно».
Любой миф, дошедший до нас с древних времён, наполнен символами и каждый символ как глубокий колодец.
Что такое светильник в руках Психеи? Свет сознания? Разум, проникающий в пространство слепой влюбленности? Если остановиться на этом, то сюжет про условия и нарушенные обещания открывает новые смыслы. Проливая свет, влюбленность исчезает.
Как пишет Р. Джонсон «Влюблённость — это исключительная возможность смотреть на человека и видеть стоящую за ним божественную сущность. Нет ничего удивительного в том, что влюбляясь, мы превращаемся в слепых. Мы находимся рядом с реальным человеком, но концентрируем своё внимание на чем-то более величественном, чем обычное человеческое создание. С точки зрения психологии это означает, что затронуты некие пласты нашей психики, сформировавшиеся ещё до этого мифа» До главенства сознания. И когда мы поднимаемся на уровень сознания, рай исчезает. И здесь тоже интересно посмотреть: какие чувства это вызывает? Боль? Страх? Одиночество? Как часто именно эти чувства тянут обратно. И как сложно войти в них, чтобы честно признаться, что в раю были и свои недостатки: например пребывание в иллюзиях, незнание, зависимость. Пролив свет, мы можем увидеть, как начинается путь развития и роста. И нельзя ступить на этот путь, не покинув рай.
Оставшись одна, Психея погружается на дно своей депрессии, хочет умереть, но ей встречается Пан — вздорный, полусумасшедщий бог, нагоняющий тоску и горечь, бог приземлённый (то есть максимально близкий к земле, своеобразная противоположность воздушного и эфемерного рая), который указывает ей путь — идти к богине любви Афродите и выполнять ее задания.
Проходя эти испытания, она и проходит свой путь роста. Сортирует зерно — то есть приобретает важный навык выбора, отбора и дифференциации (как важно в нашей жизни отделять одно от другого, понимать, что нам подходит, а что нет); собирает шерсть золоторунных баранов — то есть учится, как получить ровно необходимое ей количество силы и власти (ровно необходимое количество! иначе стадо баранов могут ее уничтожить как и избыток власти любого человека); берет воду из реки Стикс — при помощи орлиного ясного зрения берет ровно столько жизненной влаги, сколько может вынести и спускается в подземное царство, чтобы взять у Персефоны волшебную амброзию. И четвёртое испытание становится для Психеи самым тяжёлым. Не зря этот сюжет встречается и в других сказках: Огонь, Вода и Медные трубы, например, где герой поддаётся тщеславию и восхвалениям. Так и Психея не может устоять перед соблазном воспользоваться волшебной амброзией и конечно засыпает мертвым сном.
Любые жизненные испытания несут с собой бесценные дары роста и развития. Проходя испытания, мы чувствуем это и приобретаем силы. Но не справляясь с испытаниями самостоятельно и «засыпая», наш путь все равно продолжается и помощь может прийти даже, когда кажется, что все потеряно.
Психею спасает любовь Эроса и в итоге миф заканчивается «хэппи эндом»: Психея обретает бессмертие и у них с Эросом рождается дочь Наслаждение.
Но есть огромная разница между пребыванием в раю вначале мифа и обретением Любви, а не влюбленности в финале. «Тяжелый труд Психеи превратил к концу мифа изначальную наивную прелесть в совершенное божественное сознание»
