Насилие в близких отношениях — это не просто случайные вспышки агрессии. Это устойчивые поведенческие паттерны, основанные на контроле, зависимости и болезненной привязанности.
Термин «цикл насилия» впервые ввела психолог Л. Уокер в 1979 году, когда описала типичную динамику поведения в отношениях с жестокостью как чередование определенных фаз. За почти полвека эта модель получила развитие в различных подходах: от семейной системной терапии до нейробиологического объяснения привязанности и работы с травмой.
В этой статье я хочу рассказать о том, как устроен этот феномен. Постараюсь объяснить это простыми словами — чтобы вы могли узнать, понять и, возможно, начать выход из круга, если вы в нём оказались.
Давайте начнем с истории, которая могла бы показаться выдуманной, если бы не была такой распространенной. Илона, успешный HR-менеджер 34 лет, однажды обратилась ко мне с запросом «почему я постоянно выбираю не тех мужчин». Её последний роман длился два года и выглядел как настоящие эмоциональные американские горки. Буквально на прошлой неделе её партнер, известный в своих кругах адвокат, устроил истерику из-за того, что она задержалась на корпоративе. Он разбил зеркало в прихожей и громко хлопнув дверью ушел на всю ночь из дома. А на следующим утром прислал огромный букет роз с запиской «Прости меня, я просто слишком сильно тебя люблю». Парадокс в том, что за несколько месяцев до этого Илона сама пыталась расстаться. Но после очередного «примирения» она снова оказалась в его квартире, убеждая себя: «У него просто сложный период. Он же работает над собой. Он и правда изменился.»
Знакомая ситуация? Возможно, вы тоже находите оправдания партнёру, у которого периодически «срывает крышу», но потом становится таким милым и заботливым…
Что же происходит на самом деле?
Это не последовательность случайных конфликтов, «притирка»; или особенность характера – это цикл, имеющий четкую структуру и последовательность. Знание устройства цикла абьюза позволяет взглянуть на ситуацию без иллюзий. И понимание этой системы категорически важно, потому что она действует как капкан, постепенно усиливая свою хватку. Когда вы начинаете различать отдельные фазы, их признаки и последствия, появляется возможность осознанно принимать решения и менять свою жизнь, вместо того чтобы двигаться по навязанной колее.
Цикл насилия – это повторяющаяся по кругу тщательно организованная система контроля и манипуляций. Чтобы понять его природу, нужно разобраться в шести ключевых фазах, которые последовательно сменяют друг друга, создавая замкнутый круг.
Первая фаза – растущее напряжение в отношениях между партнерами.
Вторая фаза – толчок – напряжение достигает критической точки .
Третья фаза – кульминация — происходит сам акт насилия.
Четвертая фаза – раскаяния и оправдания.
Пятая фаза – «медовый месяц».
Шестая фаза — рутина, постепенный переход к первой фазе.
Каждая фаза органично переходит в следующую, создавая мощный механизм психологической зависимости. Жертва постоянно находится в состоянии ожидания: то надежды на перемены, то страха перед новым взрывом. Постепенно формируется ложное убеждение, что именно она может «исправить» партнера, найти правильный подход.
Особенность этого цикла в том, что с каждым повторением периоды напряжения становятся короче, а акты насилия – интенсивнее. При этом фаза покоя также сокращается, оставляя всё меньше времени для восстановления. Результат – постоянное состояние тревоги и растущая изоляция жертвы от внешнего мира. Рассмотрим по порядку все фазы.
Фаза 1: «Напряжение растёт»
Всё начинается с мелочей, которые постепенно накапливаются, создавая тревожное напряжение. Абьюзер начинает демонстрировать повышенную раздражительность и нетерпимость к любым действиям партнёра. Он может резко отреагировать на то, что вы опоздали на пять минут, критиковать ваш профессиональный выбор или выражать недовольство тем, что вы подолгу общаетесь с друзьями по телефону. При этом замечания часто носят обобщающий характер: «Ты вечно всё делаешь не так!», «У тебя постоянно одни проблемы».
Интересно, что жертвы часто интуитивно начинают ходить «по лезвию», стараясь предугадать желания партнёра, избегать любых провокаций. Это состояние постоянного психологического напряжения выматывает: ты уже не живёшь полноценной жизнью, а существуешь в режиме ожидания «когда же грянет буря». Каждое действие требует внутреннего диалога: «Сказать или промолчать?», «Позвонить сейчас или лучше подождать?»
Характерные признаки этой фазы – изменение поведения обоих участников отношений. Абьюзер может начать демонстративно игнорировать партнёра, намеренно создавать конфликтные ситуации. Например, он «забывает» выполнить важную просьбу, которое вы просили, или специально ставит вас в неудобное положение в присутствии других людей. Жертва, в свою очередь, пытается «разрядить обстановку», выполняя больше домашних обязанностей, отказываясь от встреч с друзьями или отменяя важные для себя мероприятия.
В этот период особенно заметна особенность абьюзивных отношений – их асимметричность. Пока один наращивает давление, другой пытается его компенсировать, веря, что может предотвратить конфликт. Создается порочный круг: попытки умиротворения только усиливают контроль и манипулятивное поведение абьюзера.
Опасность данной фазы заключается в её незаметности для внешних наблюдателей. Для окружающих отношения могут казаться вполне нормальными, а поведение абьюзера – просто проявлением стресса или усталости. Однако именно здесь закладываются основы для последующего эскалации насилия.
Фаза 2: «Толчок»
Эта фаза – момент, когда накопившееся напряжение достигает точки кипения. Здесь важно понимать: толчок – это не случайность, не «стресс на работе», и уж точно не ваша вина. Это закономерный результат нарастающего давления, которое абьюзер намеренно создавал на предыдущем этапе.
Парадокс заключается в том, что сам абьюзер часто осознанно ищет повод для конфликта. Ему нужен этот триггер, чтобы выплеснуть накопившуюся агрессию. При этом провокация может быть абсолютно нелогичной: ваше сообщение в мессенджере слишком длинное или слишком короткое, а может его просто взбесило голосовое сообщение, которое ему якобы неудобно слушать, вы забыли упомянуть о его участии в недавних делах в разговоре с друзьями, даже то, как вы держите чашку, или «неправильно» посмотрели – всё может стать спусковым крючком.
Характерная особенность этой фазы – резкая смена поведения партнёра. Вчера он ещё мог быть напряжённым, но относительно спокойным, а сегодня уже демонстрирует крайнюю степень раздражения. Голос становится громче, жесты – резче, появляются первые признаки вербальной агрессии: презрительные комментарии, угрозы, уничижительные шутки, проскальзывающие матерные выражения.
Интересно наблюдать, как абьюзеры часто используют технику «переворачивания». Они начинают обвинять именно вас в провоцировании конфликта: «Если бы ты нормально со мной разговаривала…», «Да ты, похоже, специально меня доводишь…». Такая тактика помогает им оправдать будущий взрыв эмоций и переложить ответственность на жертву.
Важно отметить специфические сигналы, которые могут предупредить о надвигающемся кризисе. Это может быть внезапное изменение распорядка дня партнёра, его отказ от привычных занятий, повышенное внимание к вашим действиям. Например, он начинает проверять ваш телефон без причины или задаёт навязчивые вопросы о прошедшем дне.
Жертвы часто описывают это состояние как «хождение по минному полю». Каждое слово, каждое действие требует тройной проверки: «А вдруг сейчас это спровоцирует конфликт?» Появляется тревожное желание «угадать» настроение партнёра, предугадать его реакцию. Но проблема в том, что настоящая причина эскалации кроется не в ваших действиях, а в психологических особенностях самого абьюзера.
Профессиональный взгляд показывает: именно эта фаза наиболее опасна своей непредсказуемостью. Никакие попытки «умиротворения» уже не работают, любые объяснения воспринимаются как дополнительная провокация. Абьюзер словно находится в состоянии аффекта, где логика и здравый смысл отключаются, оставляя место только для накопившейся агрессии.
Фаза 3: Насилие
Когда напряжение достигает своего пика, происходит нечто большее, чем просто конфликт. Это момент, когда тщательно скрываемая суть отношений проявляется во всей своей жестокой правде. Здесь важно понимать: абьюзер не теряет контроль над собой – он демонстрирует свою истинную природу, свою систему ценностей и методов управления.
Психологическая подоплёка поведения абьюзера часто уходит корнями в глубокие личностные нарушения. Он может действовать из позиции «справедливого возмездия», где любое действие жертвы становится триггером для наказания. Но это не обычное наказание – это ритуал демонстрации власти. Взгляд в сторону другого человека? — «Ты мне изменяешь, тварь!» Простой разговор по телефону? «Ты строишь интриги за моей спиной». Запрос на личное время? «Да тебе вообще всегда на меня/нашу семью наплевать!»
Интересна динамика эскалации. Абьюзер словно примеривается к границам, проверяя, как далеко он может зайти. Сначала это могут быть вербальные атаки – оскорбления, унижения, обесценивание. Потом добавляются символические акты насилия: швыряние предметов, уничтожение личных вещей жертвы. Каждый такой шаг – это тестирование реакции партнёра, проверка его готовности сопротивляться.
Однако именно реакции жертвы заслуживают особого внимания, ведь они формируются под влиянием сложной комбинации факторов. На первый взгляд может показаться, что человек проявляет «пассивность» или «слабость», но на самом деле это результат работы глубинных защитных механизмов психики. Большинство жертв начинают использовать стратегию «гиперадаптации» – постоянного предугадывания желаний абьюзера, попыток предотвратить конфликт ещё до его начала. Это состояние можно описать как «хроническое ожидание удара»: каждое движение, каждое слово продумывается с точки зрения потенциальной реакции партнёра. Постепенно это приводит к своеобразной психологической деформации. Существует явление «замороженной тревоги» – состояние, когда человек постоянно находится в режиме ожидания нового акта насилия. Это приводит к характерным изменениям в поведении: повышенная осторожность в движениях, заторможенность в принятии решений, постоянное сканирование окружения на предмет потенциальных угроз – человек буквально перестраивает своё поведение, мышление, эмоции под требования абьюзера.
Другие выбирают путь «рационализации» происходящего. Они начинают искать логику в безумии, объяснения абсурдным требованиям, оправдания насилию. «Наверное, я действительно была неправа», «Если бы я лучше следила за домом…», «Возможно, ему действительно тяжело на работе…» – эти мысли становятся своеобразной защитной стеной между реальностью и сознанием.
Особую категорию составляют те, кто пытается противостоять. И здесь возникает парадоксальная ситуация: сопротивление часто только усиливает агрессию со стороны абьюзера. При этом многие замечают интересный феномен – после очередного «противостояния» чувство вины может быть даже сильнее, чем после пассивного принятия ситуации. Мозг словно путает причину и следствие: «Я спровоцировал конфликт своим поведением.»
Жертвы часто используют технику «ментального разделения» – создают в своём сознании два образа партнёра: «плохого» и «хорошего». Это помогает сохранять связь с человеком, продолжать надеяться на лучшее будущее. «Это не он настоящий,» – говорят они себе после очередного эпизода насилия, – «это просто обстоятельства заставили его/её выйти из себя.»
Психологи давно отметили интересную закономерность: чем дольше длится период насилия, тем более изощрёнными становятся механизмы психологической защиты у жертвы. Некоторые начинают развивать способность «читать» эмоциональное состояние партнёра, прогнозировать его реакции с почти мистической точностью. Другие вырабатывают специфический юмор, позволяющий им абсурдизировать происходящее, сохраняя остатки психического здоровья.
Тут важно понять один факт: ни одна из этих стратегий не является случайной или произвольной. Каждая реакция – это результат работы сложных психологических механизмов, направленных на то, чтобы помочь человеку выжить в экстремальной ситуации. Однако проблема заключается в том, что со временем эти механизмы начинают работать против самой жертвы, усиливая зависимость от абьюзера.
Фаза 4: «Я ищу оправдания произошедшему»
Когда буря утихает, наступает момент, который часто становится самым коварным в цикле насилия. Жертва начинает активно искать объяснения произошедшему, пытаясь привести хаотичные события в какую-то логическую систему. Это естественная потребность человеческого разума – находить причинно-следственные связи, даже там, где их нет.
Процесс оправдания обычно начинается с самоанализа: «Что я сделала не так?», «Как я могла его спровоцировать?». Интересно, что мозг жертвы словно получает задание найти именно собственную вину, а не рассматривать ситуацию объективно. Это защитный механизм, помогающий сохранить иллюзию контроля над ситуацией: «Если я найду причину, то смогу предотвратить повторение».
Оправдания принимают различные формы. Кто-то начинает создавать сложные психологические конструкции: «У него было трудное детство», «На работе сейчас особенно сложно», «Всё из-за его проблем со здоровьем», «Он просто сильно меня любит поэтому так ревнует». Всё это кстати работает и в обратную сторону — когда абьюзером в паре является женщина. Другие фокусируются на поиске внешних факторов: алкоголь, стресс, усталость – всё становится потенциальным «объяснением» для агрессивного поведения.
Особенно опасна тенденция к «коллекционированию доказательств«: жертва начинает собирать факты, подтверждающие её теорию о «случайности» происходящего. «Вчера он был таким заботливым», «Он ведь сам потом плакал и извинялся», «Он обещал обратиться к психологу» – эти мысли складываются в мозаику, создающую иллюзию надежды на перемены.
С профессиональной точки зрения — это показывает очень интересную особенность: чем интеллектуальнее человек, тем более изощрёнными становятся его оправдания. Высокий уровень образования или аналитического мышления может работать против жертвы, позволяя выстраивать сложные логические цепочки, объясняющие неприемлемое поведение партнёра.
При этом процесс оправдания часто маскируется под «прагматичный подход»: «Пережив это, я смогу понять как его успокоить», «Нужно просто найти правильный подход — и всё наладится», «Если не провоцировать а погладить в нужный момент — всё будет хорошо». То есть у жертвы создается иллюзия, что ситуация под контролем, что если «правильно пройти этот квест» то можно «выйти сухим из воды». И это — иллюзия. Так никогда не будет!
Жертвы часто используют технику «сравнительного анализа» применительно к своим бедам: «У других и хуже бывает», «Ну по крайней мере, не бьёт — как Таньку её хахаль», «У родителей еще хлеще было». Это помогает временно снизить уровень тревоги, но одновременно закрепляет деструктивное поведение партнёра.
Наиболее деструктивной частью этой фазы является то, что каждое оправдание становится ещё одним кирпичиком в стене отрицания реальности. Человек начинает жить в параллельной вселенной, где насилие – это исключение, а не правило, где каждый акт агрессии имеет своё «логическое» объяснение, где всегда есть надежда на перемены.
Важно понимать: процесс оправдания – это не признак слабости характера. Не стоит сразу делать вывод что вы, или тот кто на ваших глазах подвергается абьюзу — слабая личность. Это результат работы глубинных механизмов защиты психики, которые стремятся сохранить целостность любой ценой. Ведь разрыв отношений воспринимается как угроза базовым потребностям в безопасности и принадлежности.
Фаза 5: «Медовый месяц»
Когда буря утихает, наступает период, который многие ошибочно принимают за начало «новой жизни». Абьюзер мастерски использует эту фазу для восстановления контроля, создавая иллюзию идеальных отношений. Именно здесь закладываются основы для следующего цикла насилия.
Интересна динамика действий абьюзера. Сначала идёт фаза активного сожаления: звонки, сообщения, попытки объяснить своё поведение. Затем начинается этап «доказательств любви» направленный на то, чтобы разрушить последние защитные барьеры жертвы. Поведение абьюзера в этот период можно описать как «стратегию примирения с выгодой». Он(а) не просто демонстрирует раскаяние – абьюзер создаёт целый спектакль, где играет роль идеального партнёра. Цветы, подарки, романтические ужины, неожиданные знаки внимания, демонстрация заботы – всё это элементы тщательно выстроенной системы возвращения доверия. Щедрость может простираться до границ горизонта. «Хочешь на отдых в …. — давай!»(Хотя недавно я заявлял(а) что это — дорого, да и вообще, там — отстой), » Нужна новая вещь — да без проблем!» (Да, раньше я тебе покупать и одевать это не разрешал(а)), «На концерт …. хочешь сходить — да пожалуйста! (И плевать что раньше меня от этого только рвать не тянуло)», «Помочь на даче твоей маме — запросто! (Разве я говорил(а), что её ненавижу? Да что ты?! Тебе показалось….).
Жертва в этот момент часто испытывает состояние эмоционального опьянения. После периода напряжения и страха такой поток внимания и заботы воспринимается как долгожданное облегчение. Мозг начинает выделять дофамин, создавая чувство удовольствия и безопасности – это тот самый, так называемый — «медовый месяц», о котором говорят специалисты.
Однако за этой идиллией скрывается опасный механизм. Каждый подарок, каждое проявление внимания – это инвестиция в будущий контроль. Абьюзер словно накапливает «кредит доверия», который потом можно будет использовать для оправдания нового акта насилия: «И ты мне предъявляешь всё это, после всего, что я для тебя сделал…???»
Здесь нужно заметить интересную особенность: чем масштабнее демонстрация раскаяния, тем короче период покоя. Это связано с тем, что абьюзер не стремится к реальным изменениям – он просто готовит почву для следующего цикла. Создание иллюзии безопасности и близости становится инструментом управления.
Важно понимать психологические механизмы, которые работают в этот период. Жертва начинает верить в возможность перемен, потому что видит «реальные доказательства» – подарки, слова, поступки. Мозг формирует новые нейронные связи, связывая комфортное состояние с присутствием абьюзера. Это создает ещё более прочную эмоциональную зависимость.
Особенно коварна тактика «переключения ролей». Абьюзер может начать говорить о своих проблемах, делиться переживаниями, позиционировать себя как «работающего над собой человека», рассказывать о своих проблемах детства или с родителями или с предыдущими партнёрами. То есть — проявлять несвойственную откровенность. Жертва, находясь в состоянии благодарности за проявленное внимание, часто берёт на себя роль «спасителя» или «помощника».
Этот период также характеризуется активным использованием техники «переписывания истории». Абьюзер может представить предыдущий конфликт как недоразумение, случайность, результат внешних обстоятельств. «Это был единственный раз», «Такое больше не повторится», «Я был не в себе», «Да просто — сложный период или депрессия» – типичные фразы, используемые для создания новой реальности.
Иллюзия безопасности усиливается благодаря эффекту контраста. После периода напряжения и страха текущее состояние кажется особенно комфортным и желанным. Человек начинает ценить каждый момент спокойствия, не замечая, что это лишь часть цикла.
Специалисты, которые исследовали цикл абьюзивных отношений, обращают внимание на важный аспект: в этот период жертва часто начинает активно вкладываться в отношения. Начинает строить планы на будущее, делать совместные покупки, планировать мероприятия. Это создает дополнительные точки привязки, усложняя возможный выход из отношений.
Фаза 6: Рутина или возвращение к повседневной жизни.
Когда флёр «медового месяца» постепенно рассеивается, отношения входят в фазу кажущейся нормализации – период рутины. На первый взгляд может показаться, что всё вернулось в привычное русло, но именно здесь абьюзер начинает восстанавливать свой контроль через систему неприметных, будничных манипуляций.
В этот период абьюзер проявляет особое мастерство в создании новой реальности отношений. Он как будто «перекалибрует» границы допустимого, устанавливая новые правила игры. Внезапные проверки телефона становятся нормой под предлогом доверительных отношений — «Тебе же нечего от меня скрывать?», ограничение общения с друзьями и коллегами по работе маскируется под заботу: «Да нечего тебе с ними встречаться, давай лучше мы побудем вместе», а контроль над финансами объясняется необходимостью «совместного планирования нашего будущего».
Интересно наблюдать, как абьюзер использует бытовые ситуации для закрепления своего влияния. Например, он может начать комментировать ежедневные действия партнёра: «Не одевай это — это тебе не идёт», «Может хватит уже покупать эту ерунду — это вредно отражается на твоей фигуре», «Ты столько времени тратишь на работу, а как же я?». Эти замечания, казалось бы, незначительные сами по себе, создают постоянный фон давления.
Жертва в этот момент часто испытывает состояние «тихой тревоги». С одной стороны, явных признаков опасности нет – абьюзер ведёт себя адекватно, насилия не происходит. С другой стороны, где-то на периферии сознания сохраняется ощущение дискомфорта, предчувствие чего-то неизбежного. Это состояние можно описать как «спокойствие в ожидании».
Особую роль играет экономический аспект рутины. Абьюзер может установить сложную систему учёта расходов, объявлять какую-то систему «экономии», требовать отчётности за каждую покупку или ввести практику «общего бюджета», где жертва сдаёт свои средства в «общую кассу», а полный контроль остаётся только у него. Только он решает правомерность расходования денег. При этом сам он сохраняет свободу действий в своих финансовых вопросах, но создавая и выпячивая иллюзию справедливости.
Важно отметить, как меняется динамика общения. Разговоры становятся более поверхностными, эмоциональная близость постепенно становится минимальной. Абьюзер демонстрирует интерес только к тем аспектам жизни партнёра, которые он может контролировать. При этом он может искусственно создавать ситуации зависимости: например, решить какой-нибудь важный вопрос для его жертвы — например, устроить куда-нибудь на работу.
Психологическая тактика абьюзера в этот период включает элементы газлайтинга, но уже более тонкие и изощрённые. Он формирует новую реальность через постоянное повторение определённых установок: «Да ты всегда так делаешь», «Без меня у тебя никогда ничего не получается…», «Ты сам/сама этого хотела — и вот я сделал(а) — и что опять не так?». Эти фразы постепенно внедряются в сознание жертвы, формируя новую картину мира.
Рутина также характеризуется появлением «скрытых правил игры». То, что раньше было нормальным, теперь может вызывать недовольство партнёра. «О! а зачем ты это надеваешь? Хочешь чтоб другие мужики/бабы на тебя смотрели?» Однако эти правила никогда не проговариваются открыто – их нужно угадывать, вычислять, интерпретировать. Создается ситуация постоянного тестирования границ и ожидания подвоха.
Жертва в этот период часто развивает специфические стратегии адаптации. Кто-то начинает вести внутренний диалог с партнёром, прогнозируя его реакцию на те или иные действия. Другие развивают способность к «эмоциональному камуфляжу» – демонстрируют внешне спокойное поведение, скрывая внутреннее напряжение. Третьи начинают активно искать способы «зацепиться» за текущее состояние стабильности, увеличивая вложения в отношения.
Но, чем дольше длится эта фаза, тем глубже становится психологическая зависимость. Человек привыкает к новым условиям, считая их нормой. Постепенно исчезает способность критически оценивать происходящее, снижается самооценка, формируется стойкое убеждение в собственной неспособности к самостоятельной жизни.
Цикл насилия – это сложный психологический механизм, который поддерживается множеством взаимосвязанных факторов. Увидеть цикл насилия изнутри – задача сложная, ведь он маскируется под обычные взлеты и падения отношений.
В этой статье я постаралась подробно описать сам механизм работы цикла, типичное поведение абьюзера и жертвы. В следующей статье расскажу о том, почему этот цикл повторяется, как он передается из поколения в поколение и как можно выйти из него.
