Она виновата за каждую нашу встречу…
Так звучит Ее голос стабильно за пятнадцать минут до завершения сессии.
— Вот зачем я опять пришла? Снова как будто нажаловалась на свою жизнь, на свою семью, а сама типа хорошая. Так стыдно! Грех жаловаться мне на мою жизнь.
Она вздыхает несколько раз с надрывом внутрь себя, как после долгого плача, и начинает смотреть в сторону, освобождая себя от тела.
Оно такое податливое и свободное сейчас, как тесто, которому позволили двигаться по столу в любом направлении.
Я смотрю на это с улыбкой и спешу отметить этот момент:
— Ты такая расслабленная сейчас. Твое тело будто освободилось от корсета…
Она на мгновение замирает и перестает дышать, после, медленно поворачивает взгляд в мою сторону и и так же медленно говорит:
— Да… точно… странно, как?
Я продолжаю смотреть на Нее и говорю:
— Волшебная сила Вины…
— Ты серьезно? — Она подпрыгивает в кресле, как и не бывало этого релакса, снова приходит в активное чувство заинтересованности и спрашивает — как признание в том, что я виновата перед семьей и стыд за жалобы, могут расслабить меня?
Я смотрю, улыбаюсь и возвращаю:
— Могут… ведь они связывают тебя с семьей. Оставляют тебя с ними.
Она искренне не понимает и снова спрашивает, как ребенок, который приблизился к чему-то важному для себя, неизвестному, но такому манящему:
— Да как?
-Так, — спокойно отвечаю я, — ты виновата перед ними, значит, у тебя есть время искупить свою вину. Тебе стыдно за свое проявление эго, это и есть козырь, который будет сдерживать твое собственное эго и желания.
-Да, но… какой смысл в этом? Я же говорю, что хочу жить для себя! Хочу жить свободно, и перестать обслуживать всех.
-Эти все тоже тебя обслуживают. И твоя цена, чтобы они продолжали это делать, как раз и заключается в обслуживании их потребностей.
— Еще больше не понимаю! Как они могут меня обслуживать, когда я прошу-прошу, а они вообще меня не слышат!? Они живут своей жизнью, делают, что хотят, это я им все даю-даю-даю!
Она приходит в ярость.
Я чувствую Ее огненные стрелы по всему пространству кабинета.
— Жарко, однако! Какая ты активная, восхищаюсь твоей позицией отстаивать себя. Представляю, как ты гневаешься на свою семью и понимаю, почему они остаются рядом.
— Ты серьезно сейчас? Я бешусь и говорю, что больше так не могу, а ты поддерживаешь их, а не меня! — Она становится такой жгучей и резкой прямо сейчас. Я вижу Ее отдельность и чувствую, насколько сильно Ей важно именно отделиться, чтобы продолжить свою жизнь без обслуживания, но с участием.
— Ты летала в командировку на днях. Как отдохнула? — ровно вдруг спрашиваю я.
Она тормозит, снова перестает дышать и растерянно отвечает:
— При чем… тут.. это…
—
Эту неделю без тебя они смогли обслужить себя сами? Как им было без тебя?
— Они звонили и ныли, что все плохо, что не знают, где что брать, даже как пользоваться мультиваркой, заказывали себе еду, ты представляешь, какой виноватой я себя чувствовала?
— Но никто не умер без тебя. Все они продолжают жить. Так, как могут. Как хотят. Со временем они привыкнут и не будут обслуживать твой страх. Не будут пугать тебя, что без тебя не могут.
— Но они реально без меня не могут!
— Давай честно: ты без них не можешь. А они — запросто. Годовалый малыш без тебя неделю один в квартире не проживет. А 50-летний дееспособный муж, 30-летний сын точно проживут.
Я рисковала, когда произносила эту фразу, но мне показалось, что именно сейчас я могу Ее столкнуть с тем, с чем интуитивно Она готова встретиться.
Мне пришлось выждать долгую паузу между нами. Она снова зависла. После, Ее тело зашевелилось в кресле и спина стала такой ровной, как будто Она только вышла на сцену.
Она прорвала тишину звонким быстрым голосом:
— Ты права. Ты не представляешь, как мне было там одной плохо. Я не знала куда себя деть. Днем работа, люди, некогда подумать. А вечером, когда возвращалась в номер, я рисовала себе страшные картинки, что с ними что-то случилось. Что они попали в беду, а я далеко. Я не могла расслабиться и мне было так беспокойно. Меня не радовал город, мне не нужна была свобода, я готова была все отдать, только бы снова оказаться дома и увидеть их…
— Сильно. Ты без них не можешь?
— Странно это… всегда думала, что могу. Что это они не могут от меня оторваться и бесилась. Что снова по кругу. Снова дать им, а потом только себе. Если останется время…
— Значит, они без тебя могут?
— Значит, они без меня могут…. но я пока без них не могу…
— Хорошо. Пусть пока так. Главное, ты теперь об этом точно знаешь.
*художественное воссоздание фрагмента одной психотерапевтической сессии
