Как цифровая среда заменила общение на обмен услугами
Вам знакомо это чувство? Вы возвращаетесь домой после долгого дня, ваш телефон полон уведомлений, лайков и ответов в рабочих чатах. Вы провели день в постоянном контакте с десятками людей: коллеги, клиенты, курьер, бариста, который уже знает ваш заказ.
Вы социально активны, вы «на связи». Но почему тогда иногда, глядя на этот экран, вы чувствуете глубинную, пронзительную пустоту? Привычный диагноз — «одиночество в большом городе». Но что, если мы неправильно называем эту болезнь? Что, если проблема не в одиночестве, а в чем-то гораздо более сложном?
Социолог Эллисон Дж. Пью, изучая жизнь обычных американских семей, предложила радикально иной взгляд на эту проблему. Ее исследование, подробно изложенное в книге «Общество перекати-поля: Работа и забота в эпоху нестабильности», вводит куда более точный и горький термин — деперсонализация заботы. Это не мы стали одиноки. Это мир вокруг нас сделал нас невидимками, заменив подлинные связи их рыночными суррогатами.
Одиночество — это симптом, а не болезнь
Традиционно одиночество воспринимается как личная неудача. Психологизированная проблема интроверта, того, кто «не умеет дружить», «не достаточно открыт». Это перекладывает всю ответственность на самого человека: «Тебе плохо? Значит, ты недостаточно стараешься социализироваться».
Пью оспаривает этот подход. Одиночество — лишь симптом, поверхностное проявление глубинной социальной болезни. Настоящая же болезнь — это деперсонализация, то есть обезличивание наших связей и поддержки, которые мы получаем.
Представьте себе два типа поддержки:
1. Личностная (персонализированная) забота: Вас слушает друг, который знает всю вашу историю, ваши страхи и мечты. Соседка, которая забирает вашего ребенка из школы, потому что вы помогаете ей с ремонтом. Родственные объятия, когда случается горе. Это взаимные, глубокие, укорененные в общей истории отношения.
2. Обезличенная (деперсонализированная) забота: Вас слушает психотерапевт (за деньги). Вашего ребенка забирает няня (за деньги). После тяжелого дня вы заказываете еду через приложение (за деньги), а алгоритм в соцсети предлагает вам мотивационное видео (за ваше внимание и данные).
Проблема XXI века не в том, что первое исчезло, а в том, что его пространство стремительно заняло второе. Мы не столько одиноки, сколько перешли от сообщества к контактам по расчёту.
Двигатель деперсонализации: экономика нестабильности
Почему это происходит? Пью винит «экономику нестабильности». Современная логика максимальной эффективности с её культом гибкости, эффективности и мобильности разрушил три ключевых основания для глубоких связей:
1. Прекариат труда: Краткосрочные контракты, проектная работа, удаленка, постоянная угроза увольнения. Люди вынуждены быть мобильными, как перекати-поле (отсюда и название книги). Вы не можете вложиться в сообщество по месту жительства, если через год вас могут перевести в другой город. Вы не строите глубокие связи с коллегами, если ваш проект закончится через полгода.
2. Идеология личного выбора: современный уклад жизни навязывает нам нарратив, что мы — архитекторы своей судьбы. Любые неудачи и проблемы — результат наших личных выборов. Это убивает саму идею коллективной ответственности и взаимопомощи. Просить помощи становится стыдно — ведь ты «сам виноват». Проще купить услугу, чем просить одолжения и быть обязанным.
3. Коммодификация заботы: Все, что раньше было сферой бесплатной, взаимной поддержки, стало товаром. Рынок с готовностью предлагает замену: нет друзей — есть комьюнити-менеджеры и блогеры; нет семьи — есть коучи и психологи; нет соседей — есть сервисы по доставке всего и сразу.
Мы не перестали нуждаться в заботе и поддержке. Мы просто стали получать их через рыночные механизмы, которые по определению обезличены. Вы для няни — работодатель, а не член сообщества. Вы для психолога — клиент. Вы для алгоритма — набор данных.
Невидимки в цифровом тумане
Соцсети лишь усилили этот парадокс. Мы создаем тщательно курируемые образы себя — визуальные, текстовые, — чтобы быть видимыми для максимально широкой аудитории. Но эта «видимость» и есть высшая форма невидимости. Нас видят не настоящими, а такими, какими мы хотим казаться. Нас любят не за нас, а за наш цифровой аватар.
Мы кричим в цифровую пустоту в надежде на эхо в виде лайков и комментариев. Но эхо — это не диалог. Это монолог, отраженный от алгоритмической стены. Мы становимся невидимками за собственными профилями.
Что же делать? Возможен ли реванш сообщества?
Признание того, что проблема не в нас, а в современной конкурентной среде, — это первый и главный шаг к исцелению. Он снимает с нас груз индивидуальной вины.
Второй шаг — это сознательное «реперсонализирование» своей жизни. Это не призыв отказаться от благ цивилизации, а призыв к осознанному перераспределению усилий:
- Инвестировать в «неэффективные» отношения. Потратить время на чай с соседкой не потому, что вам что-то нужно, а просто так. Это нерационально с точки зрения рынка, но бесценно для души.
- Ценить локальное. Попытаться выстроить отношения в своем дворе, районе, коворкинге. Найти людей, с которыми вас связывает не только общность интересов онлайн, но и общность физического пространства.
Мы не одиноки. Мы — люди, живущие в среде, которая научилась прекрасно удовлетворять наши материальные и даже социальные потребности рыночным способом, лишив их человеческой теплоты и взаимности.
Осознать себя невидимкой в этом механизме — значит сделать первый шаг к тому, чтобы снова стать видимым. Прежде всего — для самого себя. А затем — для другого настоящего человека, который, глядя на вас, захочет увидеть не клиента, коллегу или подписчика, а живую душу.
