Некоторое время назад меня занимал вопрос: а что стало бы с Василисой Прекрасной, если бы Иван-царевич так за ней и не пришел? Не стоптал бы семь пар железных башмаков, не победил Кощея и не освободил ее? Неужели Василиса ждала бы его вечно и так и зачахла в одиночестве? Оказывается, в сборнике Афанасьева существует альтернативная версия сказки, дающая ответ на этот вопрос.
Первая часть сказки ничем не отличается от знакомой нам с детства: Иван-царевич женится на лягушке, на пиру она предстает перед ним прекрасной царевной, он сжигает лягушачью кожу, а царевна исчезает, наказав искать ее в тридесятом царстве, тридевятом государстве. Впрочем, маленькое, но важное отличие все-таки есть: царевну зовут не Василиса, а Елена. Обе эти героини русских сказок именуются прекрасными и премудрыми, но вот характер у них разный. Василиса изначально готова к отношениям с мужчиной, стремится к ним и помогает герою с ней соединиться. Елена в отношениях не заинтересована. Часто она правит собственным царством и не готова отказаться от своей независимости. Если Елену все-таки выдают замуж против воли, она норовит сбежать от мужа, испытывает его невыполнимыми заданиями и неразрешимыми загадками, а в случае неудачи грозит ему смертной казнью. И только постепенно, испытав жениха или брошенного мужа и убедившись, что он достоин, Елена проникается к нему любовью и понимает, что рука не поднимается лишить его жизни.
Как же складывается судьба двух царевен-лягушек? Когда Иван-царевич сжигает лягушачью кожу, обе они исчезают, то есть отказываются быть с ним. Поступок Ивана говорит о его незрелости: он готов принимать жену только в образе прекрасной девушки, которая и ему радует глаз, и одобряется отцом, братьями и обществом. А вот ее недостатки и слабости он принять не может. Но если мы принимаем только часть, значит, не принимаем целое. Обе царевны чувствуют это и отказываются от таких отношений, в которых им придется постоянно быть красивыми куколками и милыми девочками, то есть казаться, а не быть. Ивану предстоит пройти долгий путь, повзрослеть и научиться любить по-настоящему, прежде чем он вновь обретет свою супругу. Впрочем, речь сейчас не о нем.
Судьба Василисы нам хорошо известна: она томится в плену у Кощея и не может соединиться с Иваном, пока Кощей не будет убит. Не может она соединиться и ни с кем другим, потому что, как и Иван, не готова к по-настоящему близким отношениям. Кощей – фигура отцовская. В некоторых версиях сказки его напрямую называют отцом Василисы. Василиса находится в плену у нездоровых моделей и установок, которые сложились еще в детстве, в отношениях с отцом, и продолжают влиять на ее взрослую жизнь, не давая строить здоровые отношения с мужчинами. Возможно, когда-то эти установки имели смысл, но теперь они так же мертвы, как ходячий труп Кощей, и при этом от них так же сложно избавиться. Когда же они оказываются разрушены, ничто уже не мешает героям воссоединиться. Оба они прошли путь развития и теперь готовы создать пару.
Со свободолюбивой и своенравной Еленой все обстоит несколько иначе. Ее никто не держит в плену – она уходит от Ивана добровольно, потому что не готова подписаться на те отношения, которые он может ей предложить. К слову, прежде чем исчезнуть, Елена проводит с Иваном ночь – уж не для того ли, чтобы он знал, что теряет? Однако, несмотря на это, Иван отправляется на поиски жены только через год. Когда он наконец находит ее, оказывается, что Елена готовится выйти замуж. В отличие от других сказок о Елене Прекрасной, здесь она изначально готова к отношениям, но далеко не с любым мужчиной. Когда Иван отвергает темную сторону ее природы, Елена понимает, что не сможет быть собой рядом с таким мужчиной. Она уходит, и через какое-то время в ее жизни появляется другой. Однако и в этой сказке герои все-таки воссоединяются: Елена бросает жениха и возвращается к Ивану. Не по привычке или из эмоциональной зависимости, а потому что Иван за это время изменился: он прошел множество испытаний, достиг зрелости и доказал, что теперь он достоин своей царевны.
Такие вот две истории с одинаковым началом и концом, но разными оттенками смысла.
