Эту выдержку из книги «Терапия нарушений привязанности» (автор Карл Хайнц Бриш) я не могла не разместить в открытом доступе и сжатом варианте. И вот почему.
Если бы только родители знали, насколько важным и предопределяющим являются их взаимоотношения с ребенком! Если бы только могли представить, скольких проблем можно было избежать и предотвратить, будь они чуть повнимательнее, отзывчивее и доброжелательнее к своим детям.
Я хочу, чтобы эту статью увидело и прочло как можно больше людей любого возраста: мамы и папы, бабушки и дедушки, а особенно – те, кто пока еще не стал родителем. На мой взгляд, это будет полезно каждому. Для родителей – тем, чтобы посмотреть по-другому на своего «проблемного» ребенка. Бабушкам и дедушкам – чтобы не «наломать дров» хотя бы с внуками. А тем, у кого родительство еще впереди – чтобы они знали про это и делали свой сознательный выбор, понимая последствия и неся ответственность за свои действия.
В этой статье я не буду останавливаться на самой теории привязанности, ее истории и становлении. Мне представляется важным познакомить читателей с тем, какие адаптивные механизмы формируются у ребенка при неблагоприятных условиях в отношениях со значимым взрослым. Ведь зачастую некоторые признаки, которые описаны ниже, вовсе не воспринимаются родителями как тревожные. Наоборот, их расценивают как достоинства надлежащего воспитания или характера малыша, например, хвастаются тем, как ребенок «совсем не плачет» или радуются, что малыш равнодушно «идет ко всем на ручки».
Типология нарушений привязанности.
1. Отсутствие поведенческих признаков привязанности (применимо лишь для детей до 8 мес.).
Такие дети не проявляют вообще никакого поведения привязанности к значимому лицу. В ситуациях расставания они не реагируют протестом или совершенно не дифференцировано протестуют при расставании с любым человеком, с которым у них есть хоть какие-то отношения.
Поведение детей с таким нарушением привязанности имеют сходство с аутизмом, но в его картине нет таких типичных для аутизма характеристик, как избегание телесного контакта, стереотипные формы поведения и задержка речевого развития. Дети с паттерном надежно-избегающей привязанности отличаются привязанностью первичному значимому лицу. Эти дети ориентированы на человека, к которому испытывает привязанность, даже если после расставания с ним они не так явно выражают, что скучают по нему. В противоположность этому дети с отсутствием каких-либо проявлений привязанности никогда не могли построить ни стабильно надежной, ни даже ненадежной привязанности. У них нет человека, к которому бы они испытывали привязанность и который бы имел для них особое значение, как источник безопасности.
- Недифференцированность в проявлениях привязанности.
Дети с таким паттерном привязанности ведут себя приветливо по отношению ко всем значимым лицам, не делая различий в том, знают ли они этих людей уже давно или же только познакомились с ними. Это явление получило название «социальный промискуитет».
Другой вариант такого нарушения привязанности описывается как крайняя безбоязненность. С такими детьми часто происходят несчастные случаи, в которых они подвергают себя опасности и могут пораниться. Дети в опасной ситуации забывают перестраховаться или не предпринимают никаких попыток обратиться за помощью к своему значимому взрослому (как это бывает в пугающих ситуациях у детей с надежной привязанностью). Не смотря на болезненный опыт несчастных случаев, они продолжают своё рискованное поведение как будто ничему и не научились. Родители снова и снова приводят их в больницу. Сюда не относятся дети с синдромом дефицита внимания с гиперактивностью, так, как правило, они не склонны к частым несчастным случаям, поскольку их рискованное поведение не так ярко выражено.
- Чрезмерность в проявлениях привязанности.
При этой форме нарушение привязанности дети обращают на себя внимание крайней степенью цепляния. Они эмоционально успокаиваются и бывают уравновешенными только в абсолютной близости к значимому взрослому. В незнакомой обстановке на чужих людей они реагируют гораздо более боязливо и тревожно, чем можно было бы ожидать. Могут проситься к значимому взрослому на ручки даже в школьном возрасте. При этом они полностью отказываются от того чтобы исследовать своё окружение или приблизиться к новой интересной игрушке. Даже на руках у значимого взрослого, они всё ещё выглядят боязливо-напряжёнными и недоверчивыми. На расставание со значимым человеком реагирует чрезмерным эмоциональным стрессом: плачут, буйствуют, паникуют, становятся безутешными. Даже на непродолжительные расставания они реагируют бурным сопротивлением: цепляются за значимого взрослого и протестуют таким громким криком, что попытки отделить их о взрослого прекращаются. Такое нарушение привязанности наблюдается у тех детей, чьи матери страдают, например, тревожным расстройством с сильнейшем страхом потерь. Их дети должны быть для них надежной эмоциональной опорой, чтобы таким образом они сами могли психически стабилизироваться. Матерей охватывает панический страх, если их дети ведут себя самостоятельно и временно расстаются с ними.
В дошкольном или школьном возрасте дети с чрезмерным проявление привязанности бывают по-настоящему спокойной и довольны только в абсолютной, почти телесной близости к своему значимому взрослому. Добровольно они почти не исследуют в игре своё окружение, не посещают ни детский сад, ни школу и не имеют контактов вне семьи.
- Робкое поведение привязанности.
Эти дети сопротивляются расставаниям лишь незначительно или вообще не сопротивляются. Создаётся впечатление, что им трудно выразить свою привязанность человеку, с которым они чувствуют связь. Они обращают на себя внимание своим чрезмерным приспособленчеством. Призывы или приказы значимого взрослого они чаще всего выполняют сразу же и без протеста. Тем больше бросается в глаза, что в отсутствие значимого взрослого они могут более свободно и открыто выражать свои чувства в общении с посторонними лицами. Это такие дети, которым причиняли сильные телесные повреждения; с которыми жестоко обращались; которые выросли в семьях, где стиль воспитания характеризуется применением физической силы или угрозами её применения. И такие дети научились осторожно-сдержанно выражать свои пожелания привязанности к человеку. С одной стороны они ожидают от него защиты и обеспечения безопасности, а с другой — боятся его из-за угроз применения силы.
- Агрессивность в проявлениях привязанности.
Дети с таким расстройством предпочитают строить свои отношения привязанности на основе физической и или вербальной агрессии. Таким способом они выражают свое однозначное желание близости человеку, к которому испытывают привязанность. Как правило, агрессивное поведение в отношениях и контактах выходит на первый план симптоматики. Поэтому таких детей направляют на диагностику и лечение.
Причиной этому может служить семейный климат, который отличается агрессивными формами поведения членов семьи. Причем это не только физическая сила, а также вербальные и невербальные формы агрессии. Члены семьи могут или не воспринимать, или отрицать это.
Такие дети выглядят возмутителями спокойствия в школьных классах и детсадовских группах, Хотя дети и подростки устанавливают первые контакты необычным способом — через агрессивные интеракции — они могут быстро успокоиться, как только привязанность начнёт развиваться. Но сложность такого исхода заключена в том, что другие люди, как правило, отвергают таких детей из-за их агрессивного поведения, и не понимают их желаний связанных с привязанностью.
Отказ в удовлетворении первичной потребности ребенка в привязанности, которая обычно выражается в поисках близости, вызывает у него агрессию. Страх, что привязанность не возникнет или будет вновь потеряна, вызывает фрустрацию оставшихся без ответа желаний.
- Привязанность, сопровождающаяся инверсией ролей.
Для такого типа нарушения привязанности характерно положение когда значимый взрослый и ребёнок меняются ролями («парентификация»). Ребёнок чрезмерно заботливо относится по отношению к человеку, к которому он испытывает привязанность, и берет на себя ответственность за него.
Из-за выполнения этой задачи он в значительной степени ограничивает собственное изучение окружающего мира или с готовностью отказывается от него в любое время, как только человек, к которому он испытывает привязанность, сигнализирует, что ему нужна помощь и поддержка.
При этом он проявляет по отношению к родителю дружеское расположение, чрезмерную заботу или контролирует его, шпионит за ним. Ребёнок проявляет необыкновенную чуткость и озабоченность благополучием значимого взрослого.
Страх потерять человека, к которому ребенок привязан, становится особенно сильным, когда возникает угроза развода, имеют место разговоры одного из родителей покончить с собой или после его попытки суицида.
- Нарушение привязанности с болезненными влечениями.
Если ранний опыт депривации (сокращения либо полного лишения возможности удовлетворять основные потребности прим. автора) или нечуткий уход за ребёнком вызвал у младенца сильный стресс, то могут выработаться формы поведения, напоминающие манию. Если родитель не дифференцируют потребность ребенка и отвечает, например, на сигналы только предложением еды, то в таком случае потребность остаётся фрустрированной (неудовлетворенной). Ребёнок вновь и вновь будет подавать сигналы о собственной неудовлетворённости, но ему снова будут лишь предлагать пищу.
Такое обращение с ребенком может являться предпосылкой пищевой зависимости. Причём зависимое поведение с годами может направляться и на другие объекты, которые на короткое время уменьшают стресс. Например, впоследствии к таким заместителям может относиться беспокойная или бесцельная деятельность, игромания, трудоголизм в виде навязчивой одержимости учебой и работой, зависимые отношения, а также зависимость от различных веществ: пищевая, алкогольная, наркотическая.
Таким образом, человек получает суррогат в виде болезненной страсти, заменяющий чуткого человека, к которому можно было бы привязаться и который регулировал бы напряжение возбуждённой системы привязанности. Со временем суррогат может меняться в ходе судорожных поисков, формируя при этом всё новые зависимости, например, поиск сексуальных отношений, в которых невозможно сформировать настоящую эмоциональную связь. Преимущество такого объекта зависимости в том, что он имеется в наличии в любое время или его можно легко достать и контролировать. Если же доступ к веществу, от которого появляется зависимость, заблокирован или невозможен, то возникает абстинентный синдром.
Человек вырабатывает патологическую привязанность к веществу, от которого становится зависимым, вместо того, чтобы иметь тесные отношения привязанности.
Эта форма нарушения привязанности очень трудно поддается лечению, потому что вещество, от которого возникла зависимость, бывает легче достать. Оно гораздо быстрее снижает стресс, чем человек, к которому испытываешь подлинную привязанность (потому что её ведь ещё нужно сформировать). Такие люди испытывают огромный страх, решаясь на терапию, и часто быстро прерывают её.
- Психосоматическая симптоматика.
Из-за эмоциональной и телесной запущенности может произойти задержка роста. При ярко выраженном избегающем (вплоть до дистанцирования) отношении взрослого к ребенку, который испытывает к нему привязанность, рост ребёнка может замедлиться или остановиться, не смотря на достаточный уход. Классический пример – ране детская депривация и госпитализм.
Данное нарушение привязанности имеет место в тех случаях, когда ребенок переживает сильное психическое перенапряжение или имеет родителя с психическим заболеванием, например, послеродовая депрессия или психоз. В подобных случаях реакции родителя амбивалентны, отличаются слишком сильной тревожностью, вплоть до параноидальных проявлений, с быстрым чередованием и непостоянством состояний, эмоциональной недоступностью в социальном взаимодействии. В этой связи ребенок пребывает в состоянии сильнейшего эмоционального возбуждения, вплоть до откровенного страха из-за непредсказуемости поведения матери. Она по отношению к ребенку преимущественно испытывает противоречивые чувства. На основе этого аффективного напряжения в отношениях, особенно в младенческом возрасте, могут появиться психогенные симптомы, например, нарушение пищевого поведения, крики и плач, а также нарушение сна.
К.Х. Бриш отмечает, что диагноз «нарушение привязанности» не может основываться на наличии у ребенка паттерна поведения. В рамках теории привязанности этот феномен рассматривается как адаптационный механизм, находящийся в пределах нормы. Исследователи отмечают, что «даже очень чувствительные значимые взрослые понимают сигналы ребёнка только около 50 % времени».
Конечно, повседневная жизнь вносит свои коррективы в наши отношения с самыми любимыми и дорогими для нас созданиями – нашими детьми. Вряд ли кто-то из нас может в режиме «24/7» безошибочно и полностью удовлетворять потребности другого человека. Но знать, что формирование здоровой надежной привязанности – это мега-важно, и стремиться способствовать этому процессу – задача каждого здравомыслящего родителя.
