Пробираясь через дебри очередных профессиональных сомнений (в себе конечно), я присмотрелась к своему профессиональному описанию. Прямо скажем, придирчиво. Такое оно могущее оказалось. И это я могу, и то я могу, здесь помогаю, там помогаю. А про меня в нём всего-то пара неинформативных фраз. Остальное всё про других.
И тогда я задалась вопросом: а какую терапию именно я создаю? И ответила: экзистенциальную. Но что это значит? Чёрт ногу сломит!
На первых порах экзистенциального обучения нам (слушателям) дали задание сформулировать определение экзистенциальной терапии. Правильного ни у кого не получилось! Просто потому что его нет. Убеждаюсь я больше и дальше: сколько экзистенциалистов, столько и экзистенциальных терапий.
Конечно у нас имеется примерно единая рамка. Это широкая (очень широкая) парадигма экзистенциального взгляда, философии мысли и вектора жития. Мы с коллегами часто сходимся в представлениях о мире и людях, киваем и как-то заговорщицки, будто познали истину, соглашаемся друг с другом. А вот работаем мы совершенно по-разному. По-своему.
Внутренняя разность присуща любым психологическим направлениям. Каждый консультант/терапевт со временем личностно адаптирует выбранную им модальность. Однако в экзистенциальности всё сложнее и проще одновременно. С одной стороны отсутствие практических техник и конкретных методик будто осложняет терапевтическую жизнь. У нас действительно их нет. Поле терапии непахано, и каждый отправляется на него со своим инструментом. С другой — мы богаты свободой самовыражения, творчества и креативности в терапевтическом процессе.
И теперь, когда я озадачиваюсь поиском определения, какую такую экзистенциальную терапию я творю, у меня уже складывается описание.
Во-первых, её творю я. Какая я? Достаточно внимательная и заинтересованная к человеку, якорящаяся в сегодня и здесь. Я не всегда осторожна, но честна и открыта для любых слов о том, что происходит и как нам вместе с этим быть. Мне свойственно аккуратно отступать (не сдавая позиций, но присутствуя) и освобождать место для другого: для его появления и проявления как есть, без шаблонов, ярлыков и моих попыток проинтерпретировать или навязать свой взгляд (а дальше красота отношений, которые развернутся в терапии!). Часто это неприятно, ведь многие из нас не привыкли ни показывать, ни рассматривать себя, бредя в поисках готовых решений. А тут я, советов не даю, чудо-техник не предлагаю, назойливые вопросы задаю и настаиваю на изучении наших с клиентом отношений и реакций друга на друга! Я искренне (даже наивно) радуюсь встрече с человеком, удивляюсь ему и не устаю увлечённо исследовать всё, всюду и всех. В довесок я реалистична и несу большой заряд разочаровательности и горевания. Со мной точно можно стукнуться о боль, позлиться на меня и поспорить, что это не боль, а цветы, походить кругами, посидеть, посмотреть на боль и вместе поплакать о тленности бытия.
Во-вторых, у меня есть свой экзистенциальный образ терапевтического движения. Скажем так, наиболее подходящий мне как человеку и личности. Это человекоцентрированная экзистенциальность. Я обдумываю ее как свою направленность на проживание человеческого существования в целостности его красоты и уродства. О мужестве быть, риске и смелости, об обнаружении реальности, принятии мира и согласии с собой, о жизни наощупь через себя и уникальность личных ощущений. Человек и жизнь человека для меня ярчайший феномен, единственный и неповторимый. И этот феномен может быть увиден только глазами Другого.
Моя терапия — экзистенциальная терапия индивидуальности через отношения между мной и клиентом.
Я не очень разбираюсь в том, как найти мужа/жену или как правильно воспитывать детей. Довольно поверхностно умею консультировать пары, вообще не умею консультировать по точечным проблемам в краткосрочном формате. Механика быстрой помощи мне неясна, даже скучна. Зато квест под названием «как сладить с собой таким, какой я есть» мой самый любимый!
Как-то давненько я пришла к выводу, что быть психологом для меня не про спасать от боли, тревог и вот этого всего, а про трогательные шансы прикасаться к мирам людей, быть рядом, разглядывать, вместе называть своими именами и таким образом участвовать и свидетельствовать человека, помогая ему занять своё место.
Уж чем я точно умею и хочу помогать человеку, так это появиться, общупать себя, окрепнуть, найти свои способы быть и жить и постараться удовлетворительно и с любовью к себе устроиться в нашей неопределённой, свободной, смертельно небезопасной, бессмысленной и прекрасной человеческой жизни.
