И речь не про моногамную эксклюзивность, где два человека согласуют в нормализированных для себя условиях закрытые отношения. Речь именно ощущение иллюзорной особенности.
Быть «особенным» — невероятно приятное чувство, к которому естественным образом стремятся в любых отношениях, будь то дружеские, романтические или родственные. И в этом нет ничего предосудительного, ведь у каждого есть «тот самый», в чем-то особенный человек, с которым веселее всего, приятнее всего, комфортнее всего. Иногда это может быть один уникальный, иногда особенных по разным сферам нашей жизни несколько, занять такую позицию для кого-то — приятное осознание важности себя в таких отношениях. К сожалению, подобное стремление может быть использовано не в самом положительном ключе и с не самыми положительными последствиями, хоть поначалу кажется, что все волшебно, идеально, просить большего просто грех. На последнем и строиться последующая цепь привязывающих болезненных событий.
Взаимоотношения обыкновенно имеют свойство быть разнообразными, в зависимости от людей, что вступают в них, от обстоятельств, многого-многого прочего, оттого необъятное количество вариаций развития взаимодействия, которые подписывают абьюзивными, естественным образом имеют особенности, отличительные черты. Случаи когда в подобных отношениях остаются из-за ощущения эксклюзивности нередки. Почему же так?
Партнёр позволяет понять, что выбранный им человек – особенный. Звучит хорошо, однако достигается это нарочито и не засчет реальных выдающихся качеств человека рядом, а в опоре на окружающих. Хорошо работает на первых этапах: бывший/бывшая предстаёт абсолютным злом, окружающие не такие, как избранный, не настолько хороши, умны. Отличный пример во фразе: все девушки одинаковые, но ты… Или же: не встречал девушек, которые занимаются – можно вставить любое хобби, на деле даже общепринято условно «женское» подойдёт, ведь здесь важен сам факт выделения из множества.
Следом безраздельное внимание, поначалу может казаться, словно кроме вас двоих людей вокруг существовать не должно, по крайней мере в приближении. Раствориться друг в друге – наиболее подходящее выражение для описания этого процесса, который в последствии обрастает самыми болезненными проблемами с самовосприятием и отделением своего «Я» обратно. Никаких друзей только у одного из пары, все должны друг друга знать, семейные посиделки одного из партнеров вызывают ревность, недовольства у второго, создаётся впечатление, словно пара – единый организм, функционирующий теперь исключительно совместно.
Готовность на «все» ради партнера: словесная или видимая. И речь не про способность к компромиссам или комфортному сосуществованию, умению договариваться, думать со стороны партнёра. Про радикальное: «умру за тебя» или «убью за тебя», где навязывается мысль, а в последствии может повторяться упрёком, что один для другого делает невыразимо много, даже если это не так – произносится ведь подобное регулярно, приучая слышать и верить.
Перечисленное расслабляет бдительность. Может показаться, что партнер просто ангел, лучший человек в жизни, уделяющий такое необъятное количество внимания (очень хорошо работает с теми, кому этого ресурса как раз недоставало) и отказывать ему в каких-то просьбах становится просто _неловко_. А просьбы со временем начинают обрастать аппетитами: убрать «лишних» людей из друзей, предоставить доступ к страницам — постепенно социальный круг сужается до одного человека. Целенаправленно избавляясь от «ненужных» контактов человеку попросту не оставляют выбора куда уйти, к кому обратиться в момент, когда сказка перестанет таковой являться.
Зачастую первый этап проходит искренне, мало кто держит в голове мысль, словно персонаж-злодей: «вот, отниму у нее/него всех, будет некуда пойти», просто идеализируя партнера, человек стремиться забрать все внимание, все ресурсы, которые ему могут и не могут предоставить. Однако за идеализацией неизменно следует обесценивание и на смену невероятной любви приходит такое же по силе разочарование. Образ, тщательно выверенный и составленный, рассыпается от взгляда на реального человека, который в рамки вписываться не может по определению своей живости: он не картинка, не фантазия из головы — живой, со своими недостатками, которые в процессе могут обнаружиться в большем количестве, нежели чем при знакомстве, тревогами и страхами.
Как только картинка рассыпается — вероятно наступление недовольств и агрессии.
Требования повышаются, зачастую напрямую не высказываются, человек отстраняется и замыкается, на смену постоянному контакту приходит отчуждение, причину которого партнер понять не может. Ограничиваться может последующим эмоциональным насилием, но бывает и переход к физическому, если человек успел мысленно закрепиться в уверенности принадлежности партнера себе безраздельно и в его мировосприятии такое обращение позволительно.
