Суть проблемы: если паранойя проявляется не на индивидуальном и клиническом уровне, а в коллективном сознании, она распространяется как психическая инфекция, заставляя людей терять чувство меры. Устная передача информации усугубляет ситуацию, поскольку ее крайняя изменчивость сеет панику.
Теоретически большие СМИ могут улучшить качество информации. На практике СМИ в странах с либеральной экономикой принадлежат крупным бизнесменам, которые в основном заинтересованы в увеличении своей власти. Очень редко в Европе, чаще на других континентах, СМИ принадлежат тиранам, которым они нужны для контроля над населением, а не для его информирования.
Появление Интернета разрушило монополию прессы, радио и телевидения – сообщение уже не так строго делит социум на производителя и потребителя новостей, оно идет в обоих направлениях, и каждый может включиться в процесс. В принципе, использование Интернета расширяет доступ к знаниям практически до бесконечности. На практике, однако, отсутствие границ приводит к злоупотреблениям и релятивизации истины.
Паранойя заслуживает внимания не только как клиническая, но и как этическая проблема. Самый древний из механизмов психической защиты состоит в том, что мы всегда ищем истоки зла вне, а не внутри себя, а следовательно, предпочитаем фальсифицировать факты и использовать козла отпущения.
Моральный подтекст этого процесса настолько универсален, что затрагивает всех, в любом возрасте. Паранойя варьирует от обычных семейных ссор – обвинения мужей и жен, родителей и детей – до бреда, когда в заговоре против государства Гитлер обвиняет евреев, а Сталин – «буржуев». Тираны даже не пытаются доказывать свои обвинения, важен не политический, а психологический результат – перенос агрессии массы, подвластной тираническому режиму, вовне.
К сожалению, зло может распространяться почти мгновенно как «психическая инфекция». В прошлом веке в основном через собрания, буквально массовые сборища, а еще через грубо все упрощающие массмедиа.
Сегодня – через цифровой мир, формирующий «виртуальные сообщества». В частности, так называемые социальные сети. Которые, в том числе и по техническим причинам, делают общение сжатым, кратким и агрессивным (деструктивность можно выразить в гораздо более простой форме, чем солидарность или любовь). Именно потому, что это проблема скорее моральная, чем клиническая, борьба подразумевает прежде всего культурное перевоспитание пациента, что требует времени и индивидуального подхода.
Разумеется, нельзя исключать, что с паранойей можно бороться и коллективными начинаниями: так, Даниэль Баренбойм создал удивительный оркестр из израильских и палестинских музыкантов. А комиссиям по установлению истины и примирению удавалось способствовать возвращению к мирному сосуществованию в нескольких странах после исторических периодов, сопровождавшихся массовыми убийствами. Но все эти события потребовали сильных моральных лидеров, показав, что выход из коллективной паранойи – не только медицинская проблема.
В начале 1990-х холодная война, замороженная страхом перед гарантированным взаимоуничтожением, закончилась надеждой на ядерное разоружение.
Но коллективное бессознательное (или культура, если воспользоваться антропологической, а не психологической терминологией) жаждет врагов. После 11 сентября 2001 года Запад обрел нового всадника апокалипсиса в исламском фундаментализме.
15–16 ноября 2003 года большая статья советника по национальной безопасности администрации Картера предупреждала о росте психологических угроз, кроющихся под личиной террористических. К сожалению, уровень общественной информации, похоже, неуклонно снижается, а голоса разума слышен все хуже за шумом паранойи, которая, участвуя в глобализации, и сама стала глобальной. Опасности в мире стало еще больше…
С массовым использованием социальных сетей выросла концентрация сообщений, а вместе с этим и уровень насилия. Если ради краткости пренебрегать сложностью реального мира, проще выразить ненависть, чем анализировать и понимать. По другому психологическому закону, личность – почти отсутствующая у параноидных субъектов – «обнаруживается» вовне, во враге. Таким образом, при условии психической неустойчивости необходимым условием существования становится тот, кого можно ненавидеть.
В последние годы отличным «глобальным катализатором паранойи» вдобавок стала пандемия. Критика массового использования вакцин тоже исходит от уважаемых людей, хотя большинство спонтанно возникших групп «против вакцинации» исходит не из аргументов, которые поддаются проверке, а из аксиом наподобие откровений. Это сближает их с начальной фазы любой параноидальной динамики (гл. 1).
Абсолютное упрощение – величайший мультипликатор массовой паранойи. При любой сенсации – по политическим и медицинским вопросам – общество остается в замешательстве, ему сложно сформировать глубокое мнение. Способность различать возвращает человека к его размышлениям, к его одиночеству.
Единственное средство от паранойи – свободное и самостоятельное критическое мышление. Именно это Луиджи Зойя предлагает русским читателям как главный инструмент для полноценного общения с реальностью в его книге «Паранойя. Безумие которое творит историю».
