Летом, традиционно, ко мне обращаются клиенты с жалобами на депрессивное состояние. Вроде бы неподходящее время: поездка в отпуск, яркие впечатления, обилие солнечного света, – все это должно бы работать против депрессии. Но порой получается наоборот.
Из причин «летней депрессии» я четко для себя выделяю три основных:
- Отсроченная реакция на стресс. В месяцы, предшествующие отпуску, произошли тяжелые жизненные события, эмоциональные последствия которых не были интегрированы, их удавалось отрицать/вытеснять, чему способствовал напряженный график рабочих будней. В отпуске напряженность защит снизилась, и отдыхающий оказался затопленным болезненными переживаниями.
- Неожиданно нахлынувшая переоценка ценностей. В отпуске открывается возможность неспешного размышления о собственной жизни и отдыхающий внезапно (ну, или не внезапно, но более остро, чем до отпуска) осознает, что многое из того, что он считал важным и правильным, уже не является таковым, что он совершенно не хочет возвращаться к привычной повседневности. Этот болезненный инсайт, а также мысли о том, что любые изменения будут стоить очень дорого (во всех смыслах этого слова) приводят к всплеску депрессивных чувств.
- Кризис в отношениях. Отдых актуализирует конфликты с близкими людьми и приходит понимание, что в значимых отношениях все далеко не так хорошо, как хотелось и казалось. И здесь первенство в «рейтинге» принадлежит супружеским ссорам, вплоть до осознания обреченности брака. Кроме того, часто случается, что пара рассматривала супружество еще только в перспективе, а на отдыхе одному из партнеров (иногда и обоим) стало понятно: всё это зря. Возникает ощущение потери/брошенности и пустоты, а это прямая дорога к депрессивному омуту.
Каждая из причин сама по себе весьма серьезна, но иногда они соединяются, и возникает ощущение загнанности в клетку, от которого недалеко и до отчаяния.
Приведу такой пример.
Однажды ко мне обратился молодой человек лет примерно 25-ти, только что вернувшийся из летнего отпуска. С большой тревогой в голосе он сообщил, что «погружается в депрессию» и это очень страшит его, потому что «так сходят с ума». Для него переживания депрессивного спектра (он описывал их словами «видеть все в черных красках, черном цвете» и речь шла, прежде всего, о потере интереса к тем людям и той активности, которые прежде казались привлекательными, об ощущении потерянности и нарастающей печали) были входом в безумие, знаком собственной неадекватности происходящему или, говоря проще, тем, что переживать никак нельзя, так как «нормальные люди такого не переживают».
И он, конечно, очень удивился, когда я сказала, что эти переживания, возможно, говорят о другом: о том, что он начинает распознавать свои истинные чувства, которые неплохо бы принять во внимание, чтобы дальше понять, как с ними быть. Однако же клиент продолжал настаивать, что вообще-то в его жизни «все хорошо» и он «простое не умеет это ценить», а от меня хотел, чтобы я помогла ему научиться «реагировать по-другому».
Иллюзия того, что проблемы можно решить, поняв, как «действовать правильно», что нужно просто «узнать как», и тогда все получится, не перестает быть иллюзией только из-за того, что она чрезвычайно широко распространена. К сожалению, часто ускользает от понимания тот факт, что решение проблем (а это слово – «проблема» — объединяет в человеческом сознании очень разные сложные обстоятельства, а также внешние и внутренние конфликты) предполагает чреду непростых выборов, каждый из которых неизбежно несет за собой потери: ведь выбирая одну из альтернатив, мы теряем любые преимущества других, нами отвергнутых. Более того, какие-то проблемы, честно говоря, решить нельзя, с ними можно только примириться, признав ограничение своих возможностей. И здесь столкновение с депрессивными переживаниями неизбежно.
Клиент, о котором я говорю, за несколько месяцев до отпуска пережил травматическое событие, в котором пострадал он сам (речь идет о физических повреждениях, потребовавших длительного лечения, включая ряд операций и болезненных процедур) и в которое, так или иначе, оказались вовлечены близкие ему люди. И когда физическая боль отступила, а жизнь начала возвращаться в привычную колею, все «испортил» отпуск. На отдыхе его накрыло непрошенной волной переоценки жизненных ценностей: дружеские и любовные связи, отношения в семье, карьера, – все это предстало для него в другом, новом свете, гораздо менее радужном. Опыт физической травмы столкнул его с осознанием хрупкости человеческой жизни (и своей, и других), с собственной слабостью, даже с бессилием, и с мыслью о том, что, строя множество планов, кажущихся очень нужными и вполне реальными, можно рассмешить (или разгневать) Бога…
В процессе терапии этот молодой человек сумел вербализировать очень неприятные вопросы к себе, которые уже на протяжении долгого времени звучали у него внутри:
«Друзья,.. я проводил с ними очень много времени и, кажется, это было прикольно… Но на что мы тратили это время?.. И все ли они действительно мне друзья?.. Кроме времяпрепровождения, что нас на самом деле связывает?..»
«Любимая девушка?.. Любимая?.. Но мне с ней, скорее, очень удобно, не более того… Мы собирались пожениться, но я правда хочу провести с ней всю жизнь?.. Я уже сейчас радуюсь каждой возможности побыть врозь, а не вместе, и что же дальше?..»
«Родители?.. Они, безусловно, меня любят,.. пока я делаю то, что они хотят. Но когда я пытаюсь поговорить с ними о том, что для меня действительно важно или, например, сказать им, как мне не нравится моя работа, или что я пока не уверен по поводу создания семьи, они либо приходят в ужас, либо пытаются обратить мои сомнения в шутку, либо меняют тему разговора…»
«…Кстати о работе… Какого х… я вообще там работаю?..»
Карл Густав Юнг, определяя депрессию, предлагает следующую метафору:
«Депрессия подобна даме в чёрном. Если она пришла, не гоните её прочь, а пригласите к столу как гостью и послушайте то, о чём она намерена сказать».
Мне очень нравится этот образ, хотя я и считаю, что не для всякой депрессии он годится: бывают случаи, когда присутствие «дамы в черном» настолько невыносимо, что чревато суицидальными действиями, и тогда она не тот гость, которому стоит открывать дверь. Возможно, лучше какое-то время держать ее за порогом (то есть использовать симптомо-ориентированную тактику в сочетании с психофармакологией).
Но летние срывы обычно представляет собой как раз те варианты депрессивного состояния, которые требуют серьезного внутреннего диалога, то есть «даму в черном» как раз следует пригласить к столу.
Что касается моего клиента, то спустя несколько месяцев, он почувствовал, что, худо-бедно, но все же справляется с тяжелыми чувствами, и принял решение о завершении терапии. Потом он вернулся, очень нескоро, прошло почти 10 лет. В этот раз многое было по-другому, и депрессия – эта пугающая «дама в черном» не была отвергнута, с ней удалось поговорить. Всему свое время.
Иллюстрация к статье: Джон Уильям Уотерхаус. Северный ветер. 1903. From Wikimedia Commons, the free media repository
